Родившись во Вторую Мировую,
До Третей дожил он, а Третья, друг, была
Последней. Как положено. Впустую
Хорошие дела, прекрасные слова.
НА ПИРУ У ВСЕБЛАГИХ
*****
Сойти с ума, а что ещё осталось,
Всё что мерещилось, что мнилось — всё сбылось.
Там, где-то за сожженными мостами
Осталась жизнь. Пробитая насквозь
Душа напрасно зажимает рану,
Она смертельна, что же множить срок.
Всё думалось, я сам собой обманут…
Чёрт бы побрал тебя, паршивенький пророк.
Когда-нибудь, тому, кто не погибнет,
Ему понадобятся посох и сума,
Не для меня они, я лучше буду гибким:
Пусть чокнулись они, а я сойду с ума.
*****
Родившись во Вторую Мировую,
До Третей дожил он, а Третья, друг, была
Последней. Как положено. Впустую
Хорошие дела, прекрасные слова.
Конечно, скопом в целом веселее,
Но он и скопом даже не хотел,
Он глупую мечту втуне лелеял
Зачем-то как-то вдруг остаться цел.
Но Третья своё мнение имела,
Она ему сказала: лох ты, лох,
Сама я еле-еле уцелела,
Но Бог мне повелел считать до трёх…
*****
Нет слов у воробьёв, и голуби молчат,
Вороны будто разом онемели,
Лишь пёс приблудный тявкнул, сгоряча:
Да как же так, совсем уж озверели!
Не озверели мы, зачем хулить зверьё,
Мы испокон и до покона люди.
Так жили изначально, так живём,
Так будем жить, конечно, если будем.
Иду сквозь лес, кричу «ау-ау!» —
Лишь ветер шевелит угрюмо ветви.
Они-то что, они как раз живут,
А мы ответим, мы за всё ответим.
*****
Музу казнили на площади,
Прилюдно, чтоб неповадно.
Доступнее надо, попроще бы,
Выпендриваться не надо.
Смех пристрелили в подвале,
По-тихому — пулю в затылок.
Ему намекали: проваливай.
Не отвалил постылый.
Совесть забили камнями,
Предали её анафеме,
Как говорится, амин,
Нужна нам такая на фиг ли.
Разум долго пытали,
Чтоб образумился малый…
Не будем вдаваться в детали,
В общем, его не стало.
Жизнь наступила райская,
С песнями, матом и танцами,
Вся из себя первомайская,
Сладко-пушисто-глянцевая.
А, впрочем, бездоказательно
Такое событий развитие.
Ночкою длинной затемно
Текло оно да не вытекло.
*****
Проснулся, а вокруг всё это,
Всё это и внутри меня:
Горит и кружится планета,
И некому её унять.
Какие, к чёрту, всеблагие!
Все не благие тут как тут,
Бессменно капли дождевые
Солёные с небес текут.
Вам чувств хотелось — вот вам чувства:
Бессилье, ненависть и злость.
Ложится дупель пусто-пусто
На всё, на всё, что не сбылось.
Проснуться — глупая затея,
Зачем, здесь нечего ловить.
Здесь маузер и портупея
Царят, и воздух ядовит.
*****
За Веру, Царя и Отечество
Безусый корнет умирал,
Он вспомнил, как дрогнуло плечико,
Когда прозвучало: пора.
За Веру, Царя и Отечество.
Но только зачем умирать…
Мы встретимся с ней завтра вечером…
Ах, нет, это было вчера.
Твердит он отчаянно, истово:
Отечество, Вера и Царь!
И смотрит незрячими пристально,
Как быстро уходит январь.
Царь, Вера, а также Отечество…
Пожить бы за вас пару лет,
Проверить что ж рана сердечная —
Смертельна она или нет.
Но вера такая упорная,
Неймётся отчизне, царю…
Простите, капризная, вздорная,
Не мне вас вести к алтарю.
*****
Стреляли, Саид, стреляли,
И будут стрелять опять.
Сгодишься ты тут едва ли,
Стрелять наши альфа и ять.
В песок с головой заройся,
А мы уж тут как-нибудь.
Войско идёт на войско,
Стреляют — не продохнуть.
На что уж товарищ Сухов,
И он любил пострелять.
Есть голова — два уха,
И пухом всему земля.
Такие вот распотешки,
И кто тут бандит — не бандит
В этой кровавой спешке
Вряд ли Господь разглядит.
*****
«Пал смертью храбрых» — так и сказано,
Внизу есть подпись и печать.
Мамаша, сразу и отпразднуем
Твою счастливую печаль.
Конечно, «пал» слегка не радует,
Но «смертью храброго» бодрит,
Отцы и деды тоже падали,
Особенно когда убит.
Из доказательств из вещественных
Остался обгоревший куст,
Однако это не существенно,
Здесь важно то, что был не трус.
Осколком, миною, снарядом ли,
На горке или под горой —
Не всё одно оно, не правда ли,
Сынок-то вымахал — герой!
Медаль ему отвесят славную
За упокой его души,
«Пал смертью храбрых» — это главное.
Письмо, родимая — пляши!
*****
По ком, по ком звенят бубенчики
Твои, мой шутовской колпак?
Что в этой жизни переменчивой
Опять не так, не так, не так?
Похерены да похоронены
Совсем не те, совсем не то.
Что проворонено вороною,
Зачем лиса вертит хвостом?
Добро ужасно рассупонилось,
Не подобрело зло, ни-ни,
Кто пишет нагло снова по небу
«распни его, распни, распни!»
Колпак дурацкий бьёт в бубенчики:
Вы фраернулись фраера,
Одарены вы были вечностью,
И до неё пришла пора.
Я перед всеми убиенными
Сниму дурацкий свой колпак,
И колокольчики мгновенно вам
Расскажут, что есть друг, что враг,
Что то, что лишь плохим казалось нам,
Намного хуже и черней.
Ну, дайте, дайте, черти, занавес,
Колпак он прав, ему видней.
*****
Печально я гляжу на звёзды и Луну,
Уж им-то точно ничего не светит,
Поскольку в новую, последнюю войну
Те победят, но победят и эти.
Ах, звёздочки, а также ты, Луна,
Кто вспомнит вас, кто вас в стихах приветит?
Печально. Я гляжу и вижу, как Война
Уже одну звезду поймала в сети.
*****
Пуля — дура, штык — кретин,
Пушка — вот красотка,
В поле можешь и один,
Бить прямой наводкой.
Мины вой, снаряда свист,
Ваша карта бита,
Вдарь разок, артиллерист…
Э, да ты убитый!
Пушка тоже не фонтан,
Малость глуповата,
То ли дело, братцы, танк,
Танк он тороватый!
Танк он точно молодец,
Он боец и воин…
Но и танку есть копец,
Если бронебойным.
Танки, знаете, горят.
Самолёт, подлодка,
Военспецы говорят,
Тоже не находка.
Получается вот так,
Если по науке:
Пуля — дура, штык — дурак,
Полководцы — суки.
*****
Беззаботные пташки
Отправлялись в полёт,
Он гадал на ромашке:
Убьёт — не убьёт.
Лепестки отрывая,
Он шептал: боже мой,
Только б вышла прямая
Мне дорога домой.
Танк лупил где-то справа,
Слева бил миномёт,
Стал до срока кровавым
Лепесток «не убьёт».
